***
Сумерки окутали город, сглаживая очертания домов, растворяя в себе суету и яркие краски дня. Город выдавали только огни прожекторов, посылавших в сторону пустыни световые сигналы: синий-красный-желтый, пауза, синий-красный-желтый. Когда наступала пауза, лишь знающий мог разглядеть в серой мгле тяжелые силуэты городских строений. Редкие порывы ветра несли из пустыни горьковатый запах песка. Очередная ночь властно брала в свои руки судьбы людей.
Человек, сидящий на холме, повернул голову в сторону города. В его глазах, ярко-синих при свете дня, а в сумерках ставшими серыми, плескалась тоска. Верная винтовка лежала рядом. Порыв пустынного ветра обдал ее песчинками, прицел уже почти скрылся под небольшой горкой песка.
- Ну и пусть – подумал он – Теперь уже все равно. Уже действительно всё равно...
На знакомой до боли тропинке, огибавшей холм и уходящей в сторону города, появилась фигурка горняка, бежавшая к огням, мигавшим на горизонте. Тишину разорвал звук выстрела, еще одного. Фигурка запнулась и упала на землю, приподнялась на локте и поползла. За ней тянулась темная полоса. Из оврага, тянувщегося вдоль тропинки, показался силуэт в мешковатом, кажущемся черным в сумерках, балахоне. Выстрел в голову оборвал мучения раненого горняка.
- Корсар - Человек на холме рефлективно протянул руку к винтовке, но его кисть безвольно повисла на полпути – Теперь уже все равно...
Корсар исчез в сумерках, оставив тело на тропинке. Человек смотрел с холма на тело убитого, а перед ним вставала та картина, которую он отгонял от себя последние дня, но которая постоянно возвращалсь немым укором – тело той единственной, которую он нашел в этом мире, разорванное очередью из автомата, кровавые пузыри на губах, и недоумение в затухающих глазах: почему ты не пришел чуть раньше? Ты же обещал быть всегда рядом. Он резко повернул руки ладонями в себе. Он до сих пор чувствовал ее горячую кровь на руках, кровь выбрасываеную из тела последними ударами любимого сердца.
- Теперь уже все равно...
Он машинально провел по куртке рукой. Ладонь не нащупала привычного значка, нашитого на левой стороне груди...
- Всем все понятно? Выходите сейчас же в патрулирование. Через двадцать минут понесут товар с завода, вы заранее прочесываете местность. Действуйте по плану «Си-2». Потом вас сменит группа прикрытия - глава клана был как всегда лаконичен. Пять бойцов стоявших перед ними склонили головы, давая понять, что приказ усвоен.
- Пи-пи-пи – у одного из них загорелась на КПК лампочка приватного вызова.
- Простите шеф, да, милая, я слушаю... Где напали? Держись, любимая, я через пару минут у тебя – человек рванулся к двери.
- Дзет, вернись. – в голосе главы клана зазвучал метал – Что за самоуправство?
- Шеф, Анета в беде. Я должен быть там. Она ранена – в голосе Дзета звучало отчаяние и страх.
- Ты должен быть сейчас в патруле. Решай свои личные проблемы в свободное от клановых обязанностей время. Вспомни первую заповедь устава клана – глава клана, скрестил руки на груди, посмотрел на Дзета и вернулся к своему заваленному бумагами столу.
«1-ая заповедь устава клана – Интересы Клана превыше всего. Приказы главы клана не обсуждаются и выполняются немедленно»
Дзет умоляюще вскричал – Шеф, ну ведь два часа целых по прихода грузовиков, я успею вернуться. Шеф, я должен там быть..я должен.. У нас ведь много бойцов, может меня кто нибудь заменит..
Глава клана поднял голову от бумаг – Разговор закончен. Ты должен выйти в патрулирование.
Дзет посмотрел на друзей. Все молчали, потупив взгляды и смотря кто на пол, кто в окно. Все избегали встречаться с ним взглядом. Дзет поколебался несколько мгновений и выбежал за дверь, не обрашая внимания на предостерегающий окрик главы клана.
Он опоздал. Опоздал лишь на несколько секунд, но и этого хватило мародеру. Анета умерла у него на руках, и каждую ночь, уже ближе к рассвету, когда он забывался тяжелым сном он видел перед собой любимое лицо, протягивал к нему руки, но ее улыбка внезапно сменялась упреком и он вскакивал с кровати, понимая что Анета жива теперь только в его снах.
- Дзет совершил недопустимый поступок.. – Дзет стоял в центре клан-оффиса, слыша главу клана лишь краем уха. Да он понимал, что оставил сотоварищей в патрулировании без такого опытного бойца как он, но в то же время он начинал понимать, что тот полубог, который когда то взял его в клан, человек, приказы которого он выполнял бесприкословно и верил в его безграничную мудрость сейчас неправ. Понимал, но не знал что делать с его новым знанием.
-Мы ограничимся дисциплинарным взысканием. Ты меня слышал, рядовой Дзет? – глава клана сделал ударение на слове «рядовой». Вчера Дзет был сержантом.
Дзет поднял на него глаза, в которых не было ничего кроме боли и тоски. Посмотрел в глаза главе клана, механически протянул правую руку к левой стороне куртки...
В полной тишине значок клана тихо звякнул на поверхности стола, дверь клан-оффиса негодующе заскрипела открываясь и протестующе хлопнула, выпуская на улицу Дзета, сделавшего свой нелегкий выбор.
Человек на холме взял в руки винтовку и бережно обдул ее от песка. Страха больше не было, была лишь тихая боль. Тихо хлопнул выстрел. Где-то вдали горько завыл одинокий волк. Теперь уже все равно...
***
