Простите, что так долго. Причины — учёба, другие хобби и так далее.
The King of Fighters XV
Дополнительная история
Исла
Исла провела свою жизнь за воротами учреждения столько, сколько себя помнила.
Некоторые из детей остались сиротами; другие — брошенными. У всех было одно общее: им не было места за пределами этого приюта. Исла не была исключением — её бросили у ворот здания. Несмотря на то, что она была очень молода, когда это произошло, у неё было смутное представление, почему её оставили там.
У Ислы было то, чего не было у других детей.
Она могла представить себе движущийся объект, и он двигался. Если он был маленьким, она могла заставить его парить в воздухе. Она могла даже сломать предмет, просто пожелав этого. Невидимое «что-то» всегда таилось вокруг неё, улавливая её мысли. Оно успокаивающе гладило её по голове, когда у неё были проблемы со сном, и ловило её всякий раз, когда она начинала падать.
Исла не могла это видеть, но могла потрогать. Она назвала это Амандой.
Когда она стала постарше, она поняла, что иметь это «что-то» было странно, а все остальные, не имеющие этого, были нормальными. Она была достаточно умна, чтобы сложить два и два и понять, что именно поэтому её родители бросили её.
Никто не говорил Исле, чтобы она хранила Аманду в секрете; она сделала это по собственной воле, и в конце концов это растворилось в воспоминаниях окружающих как плод гиперактивного детского воображения. К тому времени, когда Исле исполнилось семь лет, все полностью забыли об этом.
* * *
— Есть много детей, у которых всё намного хуже, чем у вас, дети.
— Вы должны быть благодарны за то, что вообще можете здесь жить.
Это было похоже на набор наполненных желчью мантр, которые взрослые повторяли каждый день на утренних собраниях приюта.
За серыми заборами учреждения тот, кто слушался взрослых, был хорошим ребёнком, а тот, кто нет — плохим. Тот, кто вырос, оправдывая ожидания взрослых, был умным, а тот, кто потерпел неудачу, был заклеймён как болван.
Умные дети могли найти выгодную работу по рекомендации взрослых, но остальных выгоняли без гроша за душой, как только достигли определённого возраста — по крайней мере, так утверждали взрослые. У детей не было возможности узнать правду, но угрозы было достаточно, чтобы напугать их и заставить изо всех сил стараться быть хорошими.
Каждый день дети проводили по строгому распорядку дня: уроки, физические упражнения, еда и сон. В общей гостиной стоял телевизор, на котором ни разу не показывались фильмы или мультфильмы, только сообщения от начальства учреждения. Даже мячи, которые перелетали через заборы, в конечном итоге конфисковывались, если их находили дети. «Праздные руки — мастерская дьявола» — любимая поговорка сотрудников учреждения.
Такой жизнью жила Исла, когда однажды летом в возрасте двенадцати лет открыла для себя своё хобби.
Всё началось с того, что Исла нарисовала собаку для мальчика помладше. Она пыталась нарисовать по памяти фотографию, которую однажды видела, и хотя это была грубая попытка, мальчик был в восторге. Воодушевленная, она затем рисовала кошек, рыб, птиц — вскоре она перешла от животных к цветам, к предметам, к лицам. Прежде чем она это осознала, Исла влюбилась в искусство.
Она продолжала потихоньку рисовать везде, где только могла — на оборотах ненужной бумаги, на стёртых простынях, на стенах за полками. Иногда она даже просила Аманду помочь ей.
Но однажды сотрудник приюта обнаружил её рисунки. Затем несколько сотрудников быстро вытащили всех детей из кроватей посреди ночи и перерыли всю комнату — открывали ящики, заглядывали под кровати, повсюду — в поисках каждой последней картинки Ислы. Они приказали детям бросить все свои рисунки в огонь, и дети были слишком напуганы, чтобы отказаться. Кричащие протесты Ислы остались без внимания.
— Этот мусор — пустая трата вашего времени, — холодно заявил сотрудник, стоя перед импровизированным огнём в саду. — Время, которое вы тратите на досуг, — это время, которое вы НЕ тратите на учёбу. Вы всегда должны стремиться быть хорошими мальчиками и девочками, чтобы не доставлять нам здесь проблем. Всё ясно? Ну?
Исла напряглась от страха, но сотрудника, похоже, это не волновало. Он сильно щёлкнул хлыстом в руке.
— Думаешь, ты отделаешься безнаказанной, если будешь держать рот на замке? Кто забрал тебя с улиц и вырастил?!
Он сердито смотрел на Ислу сверху вниз и угрожающе поднял хлыст.
Когда хлыст полетел к ней, эмоция, которую Исла так долго подавляла, внезапно вспыхнула наружу. Это была ненависть — сильная и мощная ненависть к родителям, которые бросили её за то, что она была другой, к жестоким взрослым, принуждающим детей к слепому повиновению, и к возмутительному обращению, которое ей пришлось пережить.
— ...Чёрта с два.
Исла стиснула челюсти. В этот самый момент появилась Аманда и дёрнула кончик хлыста в воздухе. Невидимый рывок сбил сотрудника с ног и швырнул его на землю, где он уставился на Ислу в непонимающем шоке.
Словно вызванная бушующими эмоциями Ислы, некогда невидимая Аманда медленно обретала форму. Вскоре все присутствующие на месте теперь уставились на яркую с пурпурной бахромой руку, парящую в воздухе.
— Что ЭТО?! — указал сотрудник на Аманду и закричал сдавленным голосом.
Исла чувствовала сбитые с толку взгляды других взрослых, не говоря уже о детях, с которыми она росла, сверлящие дыры в ней и её спутнике. Но она была слишком зла, чтобы обращать на них внимание.
— Вы называете нас бедными, несчастными, посредственными, никому не нужными... Вы продолжаете придумывать ярлыки, чтобы соответствовать своему собственному чёртовому повествованию. За кого на хрен вы нас принимаете?!
Исла сделала шаг вперёд, и как только мужчина отпрянул назад, чтобы уйти, Аманда выхватила его из-под рук и подняла в воздух. Исла безразлично наблюдала, как он беспомощно колотился о тускло-серый забор приюта. Затем она согнулась в талии, вложив всю свою силу в ноги.
— Если альтернатива состоит в том, чтобы быть «продуктивным гражданином рабочего класса», которого вы, придурки, хотите…
Она оттолкнулась от земли в сторону мужчины, её нога взлетела прямо к его животу.
— ...Тогда я навсегда буду ребёнком!
Её пятка сильно впилась ему в солнечное сплетение. Исла воспользовалась инерцией, чтобы отскочить от него и подпрыгнуть в воздух. С новообретенной высоты она впервые увидела мир за забором.
Утреннее солнце, сияющее из-за гор, окрасило небо в светло-розовые тона. Солнечные лучи отражались от ярко окрашенных крыш внизу, заставляя их сверкать, как безбрежный океан, простирающийся настолько далеко, насколько мог видеть глаз. Этот мир красок в одно мгновение покорил сердце Ислы.
Как только Исла услышала глухой удар сотрудника, бесцеремонно брошенного на землю, Аманда подлетела к ней и указала в сторону города. У руки не было голоса, но Исла точно знала, что имела в виду её лучшая подруга: «Пойдём». Она улыбнулась и кивнула.
— Верно. Пора идти, Аманда!
В то утро Исла и её «рука» навсегда покинули унылые серые заборы приюта.
* * *
С тех пор, как в тот летний день она сбежала из учреждения, Исла счастливо жила вместе с Амандой.
Ей не к кому было обратиться, но она справлялась. Теперь, повзрослев на несколько лет, она подрабатывала в магазинах и ресторанах и тратила заработанные деньги на художественные принадлежности для своих проектов по рисованию по всему городу.
Прошло совсем немного времени, прежде чем разговоры об Исле и её картинах распространились среди местных соседских детей. Мальчики и девочки её возраста стекались к ней из любопытства, и она прекрасно с ними ладила. В течение этого времени один друг продвигал её в социальных сетях, помогая ей зарабатывать на жизнь своим искусством. Ей больше не нужно было беспокоиться об экономии денег на припасы.
Однажды она подошла к старому серому забору, чтобы проведать детей, с которыми когда-то жила. Сотрудники, работающие там, не пытались принять ее обратно, но когда она предложила деньги, чтобы купить детям какие-нибудь приятные угощения, они просто схватили наличные, не сказав ни слова. Вероятно, они так и не дошли до детей внутри.
Окружающие Ислу, намного старше её, любили называть её малолетней преступницей за ее спиной за то, что она сбежала из приюта, но её друзья её возраста были гораздо более добродушны. Они никогда не говорили плохого о её искусстве или Аманде; скорее, они были счастливы признать эти вещи тем, что делало её уникальной. Для них картины Ислы были символом свободы, а места, где она оставляла свои картины, становились уютными местами для детей.
— Эй, Исла. А вы с Амандой когда-нибудь думали о том, чтобы заняться этим в другой стране? — задал ей вопрос один из друзей Ислы, когда они тусовались возле только что законченного граффити.
Исла смущённо улыбнулась.
— Работать за границей было бы довольно круто, но я не знаю…
— Вы могли бы принять участие в каком-нибудь крупном мероприятии, прославиться и получить некоторые приятные предложения!
— Эй, разве вы с Амандой не хороши в драке? Что, если бы вы подписались на это?
— Хм? К… Б…?
Её друг поднял смартфон, демонстрирующий кадры прямой трансляции с боевого турнира. Исла скептически смотрела на это... пока её глаза не расширились при виде мальчика в камере.
Щеголяя наушниками, мальчик сокрушал противника хорошо отработанным кунг-фу. Хотя они не были одинакового размера или цвета, гигантские руки, которые время от времени появлялись над его руками, выглядели невероятно знакомыми. Исла знала, что они были такими же, как Аманда.
— Они прямо как Исла и Аманда!
— Нет, они не похожи. Его рука намного больше, чем у Аманды.
— Ух ты... Он что, только что разрыл землю? Вот это улёт!
— Его зовут Шуньэй. Он нашего возраста, но он такой крутой!
Возбуждённая болтовня друзей Ислы эхом отдавалась у неё в голове.
На экране был показан мальчик, побеждающий своего противника, затем к нему подбежал другой мальчик в сопровождении добродушного старика. Люди постарше похлопывали его по плечу и трепали волосы, и, несмотря на его протесты, мальчику, похоже, это нравилось. Для Ислы выражение его лица было воплощением счастья.
Посмотрите на этого счастливого говнюка.
Досадуя на себя за то, что на долю секунды подумала об этом, Исла громко отошла от своих друзей.
— Что такого крутого в этом парне? Он весь из себя такой яркий и ничего не значит. Мы с Амандой могли бы уложить его в любой день недели.
Ее друзья посмотрели друг на друга на мгновение, а затем весело засмеялись в согласии. Вскоре они перешли к сплетням и жалобам на своих родителей и школу.
Исла повернулась лицом к пустой стене и опустила поля своей кепки. Никто не заметил, как она стиснула челюсти под противогазом, который она носила.
— ...В один прекрасный день я вытру пол этим парнем.